Участник турнира

— О, ну мы же начинали все эти теннисные турниры, как я еще к ним могу относиться?! Первый турнир организовала газета «Ва-Банк» 11 лет назад, второй — КАМЕЛОТ. Турнир «Ва-банка» умер (правда, есть идея возобновить его), а турнир КАМЕЛОТа живет и процветает, слава Богу.

— Ну, есть ветеранский теннисный тур России. И там подробно изложена вся история воронежских любителей. Андрей Шеремет сейчас занимает первое место в рейтинге, остальные чуть отстают, но тоже на хороших местах. Недавно вот вернулись из Гомеля, у Андрея Шеремета первое место, у меня — тоже. В России нас уже знают и боятся. Были такие разговоры: «Поедешь в Сергиев Посад?» «Не… туда воронежские приедут, делать там нечего, они всех обыграют».

Для ветеранского тенниса у нас достаточно высокий уровень. Мы можем собрать приличную команду из десяти человек, а более-менее постоянно ездим впятером. И к нам сюда 3 января приедут гости, будем играть свой турнир, эдакую «встречу друзей». Потом первенство России и дальше пошло…

Зачем? Это стиль жизни. Одни едут на Черное море, другие — на Красное. А мы — на теннисные соревнования. Ждем их так же, как лыжники или байдарочники трясутся — ждут сезона… Теннисисты более приличная компания, чем футболисты или, скажем, лыжники. Сюда приходит много спортсменов из других видов спорта: у нас есть мастер спорта по штанге Юра Андрианов, международный мастер спорта по шахматам Олег Иванов, был мастер спорта по фехтованию Михаил Исаков. Играют как умеют, растут потихоньку. На любой уровень найдутся люди, которые играют так же хорошо или плохо.

— Клуба у нас нет. Вот что плохо. Что считать сообществом? Ну да, есть теннисисты-любители в городе, тусовка, которая, так или иначе, присутствует на турнирах города. Мы постоянно общаемся между собой, у нас еще и другие общие интересы есть. Но клуб нужен. Чтобы объединить всех теннисистов на хороших кортах. Он должен быть наподобие гольф-клубов, предполагающих активное участие, членство, поездки и отдых совместные. Чтобы можно было вместе и праздники отмечать и турниры смотреть. А сейчас идет просто тусовочная неделя, организованная КАМЕЛОТом. Скажем, десять лет назад здесь вообще ничего не было. У нас в сетках играло по шесть человек. Смешно… Но в первый же турнир мы собрали шестьдесят человек.

— Ну да. У меня есть данные на всех игроков: дни рождения, сколько играет, размер обуви. Я же занимаюсь распространением теннисных ракеток, мячей, обмундирования. Так что у меня в голове этот клуб уже есть. Я о нем только и знаю. Все остальные являются тайными членами этого клуба — настолько тайными, что сами об этом еще не знают.

— База хорошая. Не два корта, а пять-шесть. И человек, который понимает, что такое клуб. Люди, которые приходят туда и приносят деньги, должны пользоваться привилегиями. Пусть небольшими. Но должны знать, что о них постоянно помнят. И здесь, на «Чайке», тоже много ошибок делается. Люди здесь играют годами и не знают друг друга. Это неправильно. А хорошо, если будут знать. Многие даже не очень понимают, что такое теннис. И такому человеку можно и нужно подсказать, что и где неправильно. Тренеры им не интересуются: «А, да ладно, чем хуже он будет играть, тем дольше он со мной будет заниматься».

— Да это параллельно было. Я давно теннисом увлекался, но всерьез не играл. А потом Скрынников, мэр бывший, привел меня сюда и говорит: «Вот хороший человек, хочет играть». Ну, и через год начал выступать на местных турнирах, через два — выезжать в другие города. Было мне тогда 37 лет. А сейчас 51. То есть четырнадцать лет назад это случилось. В сентябре следующего года буду праздновать 15-летие своей теннисной жизни.

А в футбол играл с детства. Сколько себя помню и до сих пор. В прошлом году стал чемпионом города. Хотя сейчас играю совсем мало, но голову, ее ведь не пропьешь, да и мастерство осталось.

— Теннис — это ж красота… Особенно у женщин. Ради одного женского тенниса стоит заняться :) Футбол менее интеллектуальный вид спорта, чем теннис. «Теннис — это шахматы в движении», как сказал Анатолий Карпов. Надо постоянно думать и анализировать, если, конечно, стремишься играть прилично, а не просто перекидывать мячик туда-сюда. Ты постоянно находишься в игре, ежесекундно. А в футболе, если мяч далеко, то ты как бы уже и не в игре… и постоять можно… И в футболе, и в теннисе ноги должны работать и голова. Это два как бы параллельных вида спорта, только один «с убийствами», а другой цивилизованный.

В футболе много борьбы, травм, столкновений, в итоге то колено «полетит», то еще что… Я потому практически забросил футбол, что одна травма делает тебя калекой на полгода.

— Только по глупости. Кстати, к вопросу об инвентаре: никто не знает, что теннис на земле отличается от тенниса на жестком покрытии. И обувь должна быть разной. И надо хорошо разминаться перед игрой, так, чтобы испарина появилась. Десять-пятнадцать минут надо потратить на себя, и тогда не будет никаких растяжений и вывихов. Да и, в конце концов, у нас же не такие нагрузки, как в профессиональном теннисе…

— Это моя бывшая профессия. Сначала театр был студенческим, потом стал профессиональным. Потом я все бросил и стал играть в теннис и футбол. Я работал в Политехническом, создал студенческий театр и руководил им. Потом меня пригласили главным режиссером в Областной дом культуры профсоюзов, и театр вместе со мной ушел туда.

— Нет, сейчас не театрал, и театр мне представляется трупом, который смердит. Все, что творится в России с театром, — это очень неинтересно. Экспериментаторов мало. Одного Бычкова в Воронеже можно назвать, остальные все попросту «никакие». Безликие, скучные и неинтересные. Нет человека, который нес бы идею как знамя. Иногда бываю в московских театрах или смотрю гастролеров: ну, полный бред… Из последнего «приличного», что мы видели, — это «Снежное шоу» Вячеслава Полунина. Но, опять же, это шоу опоздало лет на десять…

Поэтому театр я забросил с тех самых пор, как ушел из своего театра. Я сделал все, что хотел. Поставил Ерофеева «Москва — Петушки», сделал спектакли по Хармсу, Аверченко. «Гамлета», честно скажу, не собирался ставить, потому что нет актеров такого уровня. Мне была интересна литература определенного рода — та, что в свое время была почти запретной. Сейчас-то вся литература открыта, но кто ею интересуется?! Многие ли знают, что делал и писал Аркадий Аверченко?!

— Пелевина — ни в коем случае! Если бы ставил, то «Блуда и Мудо» отличного пермского автора Алексея Иванова. Как, не читали?! Очень советую!